Катрин Денев защитила право мужчин на «приставания»

Жизнь«Сама виновата»:
В чём принято обвинять
жертв насилия

Разбираем популярные заблуждения, навязанные логикой патриархата

• 12 июля 2016
• 78576
• 61

Текст: Татьяна Никонова, автор секс-блога Sam Jones’s Diary

Флешмоб под хештегом #ЯНеБоюсьСказать, где женщины (и иногда мужчины) рассказывают о пережитом сексуальном насилии и домогательствах, напомнил, почему столько женщин боялись заговорить. Смелость и открытая дискуссия о проблеме, которую многим не хочется замечать, вызвали не только массовую эмпатию и поддержку, но и избитую обвинительную реакцию: сама виновата, кто держал свечку, зачем об этом вообще говорить. Татьяна Никонова — не только секс-блогер, но и создательница проекта о повседневном сексизме и мракобесии «Пони и радуги» — объясняет, что на самом деле стоит за столь популярными негативными высказываниями в адрес жертв, которые только на первый взгляд кажутся логичными.

Не знаю, со мной
такого никогда
не случалось

Подразумевается: разумный человек обладает множеством инструментов для защиты от нападения, но пострадавший почему-то ими не воспользовался.

На самом деле: если бы контролировать агрессоров было реально, насильники давно бы перевывелись. Это типичное перекладывание ответственности за произошедшее на пострадавшую, часто звучащее в адрес жертв от самих же женщин, продиктовано и внутренней мизогинией. Во многом это стремление убедить себя и окружающих, что обвиняющая — благоразумная и достойная, и с ней ничего плохого не случится, а пострадавшая — нет, поэтому наверняка заслужила всё, что с ней произошло. Уловка в том, что намерения и возможности насильников при такой постановке вопроса вообще не учитываются и не рассматриваются: есть только абстрактное «насилие» и «жертва». В действительности корнем проблемы является поведение насильников — именно его необходимо изучать и анализировать, чтобы выяснить, как заниматься профилактикой насильственных действий и обучать людей не допускать сексуальную агрессию и эксплуатацию.

Вы просто
виктимная

Подразумевается: жертва наступает на одни и те же грабли, так как существуют черты личности, заставляющие человека раз за разом подвергаться насилию.

На самом деле: в этой логике жертву рассматривают как активного участника, создающего ситуацию, — насильнику в итоге якобы не остаётся ничего другого, как реагировать на «провокацию» соответствующим образом, поэтому основная вина лежит на пострадавшем. Само по себе понятие «виктимность» современные психологи не используют: оно подразумевает, что жертва в той или иной степени несёт ответственность за насилие. На самом же деле такой объясняющей все черты нет, а единственное, что объединяет подавляющее большинство переживших сексуальное насилие, — они дети и подростки любого пола или женщины любого возраста. Существующие группы особого риска — люди, находящиеся в близком контакте с агрессорами, например их знакомые или дети. Важно запомнить, что не имеет никакого значения, как вела себя пострадавшая от сексуального насилия. У человека всегда есть возможность выбора — действовать или остановиться, поэтому вся ответственность всегда лежит на том, кто выбрал насилие.

А чего
она хотела,
когда так
оделась?

Подразумевается: насильники ориентируются на общепринятые маркеры сексуальной открытости и привлекательности и теряют волю и разум, когда видят короткую юбку.

На самом деле: выбор одежды никак не снижает уровень домогательств, это показывают и исследования, и жизненный опыт большинства из нас. Если бы один только вид женского тела в короткой юбке или красивом декольте делал из любого мужчины невменяемого перевозбуждённого сатира, то самым опасным местом на свете был бы пляж. Более того, если мужчины действительно настолько не в состоянии контролировать себя (хотя им почему-то выдают водительские права и ядерный чемоданчик), полиция и суд автоматически должны становиться на сторону заявительницы о сексуальном насилии. Но в реальности обвинение жертвы в недостаточной скромности — один из методов укрепить традиционное право мужчин на сексуальное использование женщин. Это типичный двойной капкан: или ты выглядишь привлекательно и к тебе будут приставать, или не выглядишь и тебя никто не полюбит (хотя всё равно пристанут).

Надо быть
осторожнее

Подразумевается: существуют универсальные правила, при соблюдении которых человек надёжно убережён от сексуального насилия или хотя бы заметно снижает риски.

На самом деле: это попытка уговорить себя, что соблюдение некой универсальной «техники безопасности» гарантирует безопасность. Никаких безотказных правил, увы, нет: они формулируются после каждого конкретного случая и годятся только в этой уже закончившейся конкретной ситуации и совершенно не подходят для других. Тревожная кнопка на смартфоне не поможет, если насилует муж или бойфренд, находиться с незнакомцами, по статистике изнасилований, безопаснее, чем со знакомыми, отказ от алкоголя не спасает от выпившего встречного, а путь в обход тёмных подворотен не защитит от облапывания в переполненном освещённом троллейбусе. Требования соблюдать осторожность предполагают, что жертва должна постоянно быть начеку и ограничивать себя, точно зная, в какую ситуацию вот-вот попадёт, — и поэтому способна превентивно защититься. Подобная картина мира предполагает существование некоего неизбежного, неконтролируемого зла, где пожар в квартире от случайного замыкания и изнасилование — вещи одного порядка: их невозможно искоренить, поэтому нужно адаптироваться к обстоятельствам и просто всячески пытаться избегать беды. Как говорится, ***** так жить.

В моей
среде такой
проблемы нет

Подразумевается: существуют сегменты общества, где сексуальное насилие не происходит.

На самом деле: насилие есть везде, но точно так же повсеместно оно замалчивается. Это понятно и из результатов флешмоба: беда может случиться с бедными и богатыми, образованными и не очень, детьми и взрослыми, «оторвами» и «заучками», в любых городах, любое время суток и в самых неожиданных ситуациях, и причина его — системное угнетение женщин во всём мире, от которого никакая любящая и доброжелательная прослойка не спасет. Даже если бы существовали оазисы с полным отсутствием преступлений против личности, женщине пришлось бы не покидать его границ — то есть не изучать мир на личном опыте, не путешествовать дальше своего квартала и никогда не встречаться с новыми людьми. Но чаще люди не знают о бедах окружающих просто потому, что те боятся реакции: «Да не может этого быть, в нашем-то кругу такого не случается никогда, значит, ты не из нас, иди отсюда». Отказ в принятии — чуть ли не худшее, что может случиться с любым человеком. Изгнание — худшее из наказаний.

Не все
мужчины такие

Подразумевается: пострадавшей не повезло с одним отдельным насильником, не надо очернять мужчин.

На самом деле: пострадавшей неважно, кем является её обидчик — мужчиной или женщиной. Просто чаще всего, по статистике, он является мужчиной. Проблема, конечно, не в некой звериной сути всего мужского рода, а в патриархальной системе, подразумевающей власть мужчин над женщинами. Подавляющее большинство женщин не страдало отсексуального насилия со стороны других женщин и, рассказывая об опыте пережитого насилия, они чаще всего говорят об агрессоре-мужчине. Конечно, если вы тоже мужчина, не очень-то приятно оказаться в такой компании, но это не повод обвинять женщину, пострадавшую от вполне конкретного насилия. В конце концов, репутацию мужчин портит не она своим рассказом, а насильники. Вместо переоценки действий мужчин (и, давайте это признаем, множества мужчин) мы часто видим попытки заставить замолчать женщин, переживших сексуальное насилие и имевших смелость заявить правду о собственной жизни. А надо доносить до мужчин, что определённое поведение недопустимо, привлекать к ответственности виновных и формировать в обществе привычку осуждать насильников, а не жертву.

А чего
в полицию
не пошла?

Подразумевается: что-то тут нечисто, небось обманывает.

На самом деле: полицейские точно такие же люди, как и все остальные, только ещё и с профдеформацией от ежедневных встреч с преступниками. Они тоже считают, что женщины сама виноваты и подозревают их в обмане, оговоре и намеренно неправильном поведении. В полиции с пережившими сексуальное насилие ведут себя грубо и издевательски и заставляют страдать дополнительно — как это происходит, подробно описала адвокат Ирина Хрунова. Хуже всего то, что полицейский и сам может изнасиловать — просто потому, что он власть, а защитить пострадавшую некому, даже если она сама работает в полиции. А ведь мы знаем только о случаях, когда уголовное дело всё-таки было возбуждено.

Ну да, приставали,
но не изнасиловали же

Подразумевается: травмирует только насильственный половой акт, а всё остальное — проблемы, никак не связанные с сексуальным насилием.

На самом деле: изнасилование — это пытка, а домогательства или прерванное изнасилование — прелюдия к пытке, во время которой пострадавшая испытывает весь спектр чувств от ужаса до отвращения. Душевная боль остаётся с ней надолго, даже если повезло и фаллоцентрированного «главного» не случилось. Мужчинам обычно льстят сексуальные авансы (при условии, конечно, что они от человека подходящей сексуальной ориентации, молодого и привлекательного, либо статусного и уважаемого), поскольку намекают на возможность получить удовольствие и удовлетворение — причём решение остаётся за самим мужчиной. Женщине или подростку приставания обещают, что ими могут воспользоваться как захотят, а их воля и желания останутся за кадром. Поэтому приставания, домогательства и даже наглые «раздевания глазами» так сильно ранят: это напоминание, где «наше место» и как это может продолжиться в любой момент.

Это всё
истерические
выдумки

Подразумевается: женщина получает какие-то выгоды, рассказывая о выдуманных домогательствах или изнасилованиях, и любое заявление надо сначала проверить на правдивость.

На самом деле: количество выявленных ложных заявлений об изнасиловании ничтожно мало даже на фоне того, что до заявления в полицию не доходит и половины реальных случаев, а инициатива исходит зачастую от родителей молодых девушек. Жертве сексуального насилия требуется огромная смелость, чтобы рассказать о пережитом, потому что одна только огласка подобной истории может сломать ей жизнь. К женщине начинают больше приставать, могут уволить с работы, близкие от стыда за случившееся перестают с ней общаться, к мужу или бойфренду хуже относятся окружающие, мужчина станет парией, подросток лишится поддержки сверстников. Пострадавшим с точки зрения существования в обществе гораздо выгоднее молчать и постараться забыть обо всём. А действительно выдуманные и опубликованные истории крайне редки и не указывают на конкретных людей как обидчиков, поэтому вообще никак не меняют общую картину.

Что-то
ты слишком
страшная

Подразумевается: не вызываешь у комментатора сексуальный интерес — значит, и никакой насильник на тебя не мог позариться, а ты обманщица.

На самом деле: уравниваются секс и сексуальное насилие. По этой логике красота даёт возможность быть желанной, сексуально привлекательной и изнасилованной. Соответственно, женщину, которую наблюдатель считает недостаточно привлекательной, подозревают, что она таким образом пытается заявить о своей сексуальной привлекательности хоть для кого-то и, следовательно, наличии какой-то своей ценности. Но насилие тем и отличается от добровольного сексуального взаимодействия, что жертва рассматривается как объект для приложения власти и доминирования. Увы, на её месте может оказаться кто угодно, от её внешнего вида не зависит ничего: Google по запросу «изнасилование пенсионерки» выдаёт полмиллиона страниц, а среди участниц акции #ЯНеБоюсьСказать были женщины совершенно разной внешности.

С такой
распущенностью
ничего удивительного

Подразумевается: сексуальная активность женщины означает её согласие на сексуальное использование.

На самом деле: мужчина может сколько угодно похваляться звёздочками на фюзеляже, и если одна из приглашённых в гости женщин подмешает ему клофелину и вынесет из дома пианино, мужчине явно посочувствуют и без проблем заведут уголовное дело. Женщине же полагается сочувствие, только если она «чиста и непорочна»: она девственница или замужем, с минимальным количеством половых партнёров за всю жизнь (желательно не больше одного), а её поведение любой желающий может описать как высокоморальное с патриархальной точки зрения. Во всех остальных случаях возникают вопросы «а чего она хотела при таком поведении?». Идея, что женщина хотела жить и наслаждаться жизнью по собственному усмотрению, не принимается: за подобные желания ей полагается расплата.

Надо учить девочек
самообороне

Подразумевается: любая женщина при должной подготовке способна отбиться от морально подготовленного агрессора.

На самом деле: мы знаем достаточно историй о женщинах, которым действительно удалось защитить себя, но ещё больше знаем о сопротивлявшихся, которых за это убили, а также о женщинах, попавших в тюрьму после гибели насильника. Вообще, физическая подготовка — это отлично, но женщины в среднем слабее мужчин, не все любят спорт, некоторая одежда и обувь совершенно неудобны для драки, групповые изнасилования не редкость, а рефлексы самообороны, чтобы они срабатывали даже в ситуации, когда ты растеряна, надо тренировать всю жизнь. Получается, что для защиты от потенциального насилия женщине предлагается полностью менять образ жизни и посвящать этому свободное время, которое любой человек имеет право тратить в своё удовольствие — на книги, концерты или ужины с друзьями. Разумнее и эффективнее стемиться к тому, чтобы одни люди перестали насиловать других, а общество прекратило закрывать на это глаза или воспринимать как должное.

Изображения: DHX Media, Hasbro Studios

Причины сексуального домогательства

Чаще всего тема сексуальных домогательств рассматривается в контексте построения карьеры. Нечто из серии: наглый и самоуверенный начальник позволяет себе недопустимое поведение и склонение к интимной близости заведомо зависимую от своей должности женщину.

Если быть откровенными, то домогательства встречаются не только за офисными дверями, но именно там, на рабочем месте, женщина действительно уязвима и ограничена в способах противодействия нежелательному ухажеру. Если в повседневной жизни она может грубо отшить нерадивого кавалера, то послать куда подальше коллегу или начальника не так просто.

Представители сильного пола, обличенные властью или имеющие высокий статус, вообще редко могут устоять перед соблазнами и не видят особой необходимости ограничивать себя в желании. Причин, провоцирующих их на сексуальные домогательства, может быть великое множество, но самыми распространенными можно считать:

• Трудности в браке. Женатые мужчины, чьи жены не способны или не горят желанием утолять их сексуальный голод, вполне могут воспользоваться своими привилегиями на работе и попробовать расположить к себе симпатичную сотрудницу. Если очаровательная коллега не разделяет подобный интерес, то мужчина способен начать вести себя более агрессивно. Таким поведением он как бы мстит супруге за ее пренебрежение.
• Проблемы на работе. Большинству представителей сильного пола присуща амбициозность и желание добиться самых больших успехов. Но не всегда все идет так, как им хочется. Порой и на работе возникают трудности, например, понижение в должности или строгий выговор от начальства. Подобные карьерные затруднения могут стать причиной сильных стрессов, мужчина даже может начать казаться, что коллеги насмехаются над ним за спиной, обсуждая его промахи. В этот период он способен начать домогаться до сотрудницы, поскольку такое поведение показывает его превосходство.
• Психическая травма. Психические отклонения и травмы могут привести к обострению либидо и потере контроля над своими желаниями. Мужчины, страдающие нарушениями психики, способны к особой настойчивости, можно даже сказать – настырности в достижении своих целей. Если какая-то женщина привлекла интерес такого представителя сильного пола, но не отвечает взаимностью, то есть риск, что его невинные заигрывания перерастут в склонение к сексу или же изнасилование.

Почему это не то же самое, что и комплимент

Британская учёная Фиона Вера-Грей пишет, что женщин, которые боятся получить непрошеный комментарий о своей внешности от незнакомца, могут упрекнуть в чрезмерной эмоциональности и истеричности. Ведь существует мнение, что кэтколлинг не приставание, а просто попытки мужчин быть милыми и делать комплименты.

Исследователь уличных домогательств Бенджамин Бейли утверждает, что мы можем понимать одни и те же фразы и комплиментарно, и оскорбительно — всё зависит от контекста. Например, фразу «красивые ножки» можно расценить как комплимент, если это говорит близкий человек в комфортной и безопасной обстановке. Но если эта фраза звучит в адрес девушки от незнакомого мужчины на улице, то это становится посягательством на личные границы и звучит уже не так приятно.

К тому же комплименты подразумевают вежливость. Они могут не только повышать настроение, но и, как показывает исследование японских учёных, улучшать социальное взаимодействие, увеличивать продуктивность. Кэтколлинг же — грубые выкрики или едкие комментарии по поводу внешности. От подобного внимания хочется скорее избавиться, например, перейти на другую сторону улицы или уйти из кафе.

Кроме того, комплименты могут быть связаны не только с внешностью, они могут касаться личных качеств и достижений человека, тогда как свист на улице и обсуждение чьей-то груди заставляет женщин чувствовать себя не личностью, а сексуализированным объектом.

Видеоролик 2014 года, на котором девушка 10 часов гуляет по Нью-Йорку и сталкивается с разными проявлениями кэтколлинга, набрал более 50 миллионов просмотров. На нём видно, что многие мужчины бросают грубые фразочки по поводу внешности героини: им не интересно знакомство с ней, они просто хотят высказаться. Те же, кто пытаются пообщаться, но не встречают радостной ответной реакции, и вовсе переходят на оскорбления.

В целом кэтколлинг, как и любой другой вид домогательств, — это попытка продемонстрировать свою власть над кем-то. Это подтверждает в своей работе и Бенджамин Бейли. Учёный утверждает, что мужчина, который делает «комплимент», находится в позиции силы по отношению тому, кто вынужден это выслушивать. Девушка не ожидает этого высказывания, она получает его неожиданно и не понимает, как ей реагировать. Из-за подобного поведения мужчин женщины вынуждены постоянно быть начеку.

Пару недель назад была жара, и я надела джинсы, белый топ без лифчика, а сверху накинула длинную рубаху. Как мне казалось, грудь было не видно. Но в центре города ко мне подкатил какой-то мужчина и стал идти рядом, говоря, какая я шикарная. У него был странный голос. Я подумала, что он пьян, и перебежала на другую сторону улицы.

Но потом мне стали сигналить из машины. Создавалось ощущение, что моя внешность принадлежит не только мне. Было неприятно, я перестала чувствовать себя безопасно.

Эта не первая подобная ситуация в моей жизни, но я вряд ли однажды поменяю стиль одежды из-за кэтколлинга. Я понимаю, что пристать могут и когда на тебе надет огромный пуховик. Мне кажется, что мужчины делают это по той же причине, по которой скидывают дикпики. Они не понимают, как привлечь внимание и показать себя. Возможно, они рассчитывают на продолжение беседы, какие-то отношения.

Культура насилия по-русски. Почему «женские» вагоны в метро не решат проблему домогательств

С правами женщин в России все непросто. В стране до сих пор нет закона о домашнем насилии, жертвами которого ежегодно становятся тысячи женщин. Число изнасилований растет, при этом жертвы, которые нашли в себе силы говорить об этом, сталкиваются с унижением, грубостью и обесцениванием сначала при общении с полицейскими, а потом и через общественный виктимблейминг. «Во что была одета?», «Возвращалась поздно?», «Напилась?» — эти вопросы, помогающие оправдать насильника и переложить ответственность на жертву, хотя бы раз задают каждой пережившей насилие женщине.

В последние несколько лет, во многом благодаря движению #Metoo, поддержке и деятельности правозащитниц и активисток россиянки начали говорить о домашнем и сексуальном насилии, и патриархальное российское общество, скрипя скрепами, понемногу меняет отношение к проблеме.

С харассментом и сексуальными домогательствами дело обстоит иначе. Их факт практически невозможно доказать. И с ними зампредседателя Общественной палаты Ленинградской области Владимир Петров предлагает бороться с помощью специальных вагонов в метро.

Видимость борьбы

В своей инициативе, обращенной к министру транспорта РФ Виталию Савельеву, Петров подчеркивает, что домогательствами в общественном транспорте занимается меньшая часть мужского населения России, но столкнувшиеся с ним женщины все равно испытывают стресс и страх. Автор также ссылается на посты и комментарии в соцсетях, где женщины рассказывают о домогательствах и нарушениях личного пространства со стороны мужчин.

Тот факт, что член Общественной палаты заговорил о домогательствах в отношении женщин, — знак скорее хороший, учитывая любовь наших чиновников к традиционным ценностям . Однако вместо того, чтобы бороться с насильниками и менять их поведение и отношение к женщинам, Петров советует «обезопасить» женщин от насилия, засунув их в отдельные вагоны. Очевидно, что это никак не повлияет на решение проблемы, а главное — не изменит отношение общества к сексуальным домогательствам.

Домогательство — это нарушение границ и по сути насилие над человеком, но в обществе к нему относятся по-другому. Как сообщает «Радио Свобода»*, российской статистики по таким инцидентам нет , но, например, в прогрессивном Лондоне с сексуальными домогательствами в транспорте сталкиваются 55% женщин, а в более традиционной Боготе — 86% .

При этом жертвы домогательств не говорят о пережитом опыте, стараясь вытеснить эпизод из памяти. Если не верите, спросите у знакомых женщин. Вы удивитесь, узнав, сколько из них хотя бы раз в жизни сталкивались с приставаниями в транспорте. Лично я переживала это дважды. Первый раз в 12 лет, второй — в 22 года. Оба раза я цепенела и испытывала жгучее чувство стыда, но рассказать об этом впервые решилась только пять лет назад, когда похожей историей поделилась подруга.

Фото: Lukas Rychvalsky/Pexels

Сегрегация бессильна

В своем обращении Петров упоминает , что в мире уже существует практика разделения общественного транспорта на «общий» и «женский»: в странах, где это практикуется, женщины могут воспользоваться специальными вагонами и быть уверены, что не подвергнутся сексуальной атаке или нежеланным домогательствам.

Действительно, раздельные вагоны в общественном транспорте есть в Японии, Индии, Каире и ОАЭ. В двух последних это обусловлено религией, догмы которой далеки от гендерного равенства и ценностей западного мира.

Полагаться в этом вопросе на опыт Индии с ее тотальным бесправием женщин, насильственными ранними браками , изнасилованиями и фемицидом тоже странно. Как и равняться на Японию. Несмотря на прогрессивность этой страны в области технологий и экономики, в мировом рейтинге по уровню гендерного неравенства она находится на 121-м месте (Россия — на 81-м). И сексуальные домогательства в транспорте (или тикан) остаются массовой проблемой для Японии много лет. Раздельные вагоны, которые ездят в час пик, уменьшили количество случаев домогательств вдвое, но не повлияли на ситуацию в целом. В стране ежегодно арестовывают тысячи мужчин за домогательства. Школьницы носят специальные значки с напоминанием о том, что тикан уголовно наказуем. Одним из самых популярных сюжетов японской порнографии остается изнасилование, в том числе в общественном транспорте, а в некоторых публичных домах есть комнаты, оборудованные под вагоны метро.

Примеры этих стран показывают, что раздельные вагоны не решают саму проблему, а сегрегация из подобных «благих» побуждений не работает.

Похожий опыт есть и в России: «РЖД» в некоторых поездах предлагает выбрать «женское» или «мужское» купе. Обычно для этого отводится один вагон из всего состава и право выбора есть у представителей обоих полов. Кроме того, на дальних ночных рейсах такая мера действительно имеет смысл — пассажирам спокойнее готовиться ко сну и спать в окружении людей одного с ними пола. Петров же предлагает разделить вагоны метро на «женские» и «общие», что не решит проблему домогательств, но может вызвать взаимную агрессию разнополых пассажиров и привести к конфликтам.

Новая норма

Харассмент в отношении женщин остается серьезной проблемой не только для России, но и для всего мира. Как и в случае с домашним насилием и изнасилованиями, проблема сексуальных домогательств упирается в культуру молчания и виктимблейминг.

В нашей стране пока нет института репутации, а сами домогательства часто приравниваются к проявлениям галантности и знакам внимания. Особенно это касается тех, кто видит в новой этике охоту на ведьм и отстаивает старый образ жизни: «Ну подумаешь, ущипнул за попу или сделал двусмысленный комплимент. Это проявление внимания».

Здесь показателен пример депутата Слуцкого с его знаменитым «Я руки не распускаю, ну так, если чуть-чуть» . Когда в 2018 году сразу три журналистки — Фарида Рустамова, Екатерина Котрикадзе и Дарья Жук — обвинили его в непристойном поведении, на них обрушились обвинения в клевете, а сам депутат не только сохранил работу, но и получил поддержку коллег.

Фото: Ajay Murthy/ Unsplash

Однако когда два года спустя о харассменте со стороны коллег рассказали сразу несколько человек, ситуация была иной. Шеф-редактор «МБХ медиа» Сергей Простаков после предъявленных обвинений ушел в отставку. Павел Лобков, на тот момент ведущий на «Дожде», принес публичные извинения, подчеркнув, что в 2000-х было принято считать «эти приставания милой игрой». S mm-менеджер Сбербанка Руслан Гафаров уволился , а в самой компании началась внутренняя проверка. Правда, после ее завершения также обвиненного в домогательствах руководителя проектов Сергея Миненко решили не увольнять .

Все это лишь подтверждает, что бороться с проблемой сексуализированного насилия невозможно вне контекста разговора о правах женщин, построения института репутации и отмены культуры молчания.

Женщинам не нужны отдельные вагоны в метро. Им — нам — нужно, чтобы домогательства перестали быть нормой. Так что сэкономьте деньги и оставьте вагоны общими. В конце концов, если в них будут ездить мужчины, которые живут в обществе, где домогательства порицаются, а не принимаются как данность и уголовно наказуемы, а в идеале — мужчины, которые не олицетворяют себя с животными, не способными контролировать себя при виде мини-юбки, и уважают другого человека женщину и ее границы (привет, страна победившего феминизма), нам ничего не будет угрожать в метро. Даже в час пик. Даже в мини-юбках.

* СМИ признано Минюстом иноагентом.

Больше текстов о политике, культуре и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь

Работники, которые входят в группу риска

Потерпевшим от сексуальных домогательств своего коллеги или руководства может стать любой сотрудник, попавший в эту категорию, так как преступник редко руководствуется какими-либо определенными причинами для выбора своей жертвы.

Домогательства на работе

Если попытки мирно урегулировать конфликт ни к чему не привели, то сотрудник имеет право обратиться за помощью к руководителю или в профсоюзную организацию (при ее наличии). Специалисты рекомендуют также сразу же подать заявление в полицию.

Домогательства в транспорте

Домогательства в общественном транспорте — отдельный вид преступлений против половой неприкосновенности. Особенно часто такие преступные деяния происходят в часы пик из-за давки.

Равно как и домогательствами на работе, не стоит медлить, — нужно сразу же заявить о таких действиях в полицию. Причем делать это нужно незамедлительно, пока в памяти остался человек, элементы его одежды.

Сложность в разрешении этого вопроса заключается в отсутствии доказательств и возможности взять с них показания.

Домогательства в тюрьме

К сожалению, вопрос о защите осужденных от домогательств в тюрьме основательно не регламентирован даже на международном уровне, соответственно, Уголовный кодекс также не содержит отдельных статей о порядке привлечения к ответственности лиц, виновных в домогательствах к несовершеннолетним.

4. Собрать максимум доказательств

Как можно раньше начните собирать все, что подтвердит ваши слова. Делайте скриншоты переписки и сохраняйте их в нескольких местах: например, на жестком диске и на флешке. Записывайте разговоры: самый простой способ – поставить телефон на громкую связь во время звонка и включить диктофон прямо на том же устройстве. Не публикуйте эти материалы. Поскольку запись скрытая, закон разрешает вести ее только для собственной безопасности – а не для публичного использования.

Зачем преувеличивать?

Заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Елена Афанасьева:

– Флирт на работе редко переходит в «экстремальную» форму давления на подчинённых. Проблема сексуальных домогательств на работе иногда преувеличивается обществом. Женщины, которые приходят ко мне на приём как к сенатору, порой о таких случаях рассказывают, но, как правило, говорят об этом как об особенности мужского менталитета, не испытывая при этом особенного дискомфорта. Кроме того, надо знать менталитет российских женщин. Они не побоятся сами дать отпор, если сочтут, что их права кто-то нарушает.

В таком вопросе нельзя пороть горячку, иначе каждый флирт будет заканчиваться иском в суд.